Лучшее время года: часовое искусство в Женеве

Прошедший в январе Женевский международный салон высокого часового искусства (SIHH) суммировал итоги развития часовой механики за последние двадцать лет и продемонстрировал, какими извилистыми путями идет вперед мысль часовщиков
В прошлом году салон SIHH…Прошедший в январе Женевский международный салон высокого часового искусства (SIHH) суммировал итоги развития часовой механики за последние двадцать лет и продемонстрировал, какими извилистыми путями идет вперед мысль часовщиков
В прошлом году салон SIHH (Salon International de la Haute Horlogerie), традиционно проходящий в женевском выставочном павильоне Palexpo, отметил свое двадцатилетие. Но по контрасту с этой датой новинки, представленные большинством участников, выглядели какими-то слишком осторожными, с уклоном в практичность и классику, так что специалисты тут же бросились рассуждать о губительных для часового искусства последствиях экономического кризиса. Фактически настоящих сенсаций и не было, кроме модели Rotonde de Cartier Astroregulateur, в которой выдающийся часовой инженер Кароль Форрестье-Казапи оригинально решила проблему воздействия гравитации на баланс механизма.
Однако уже через год стало очевидно, что все разговоры о кризисе часовой фантазии были преувеличением. Как известно, до сих пор использовано не более 10% возможностей часовой механики, так что мастерам, инженерам и дизайнерам еще есть куда стремиться. Художественный директор Vacheron Constantin Кристиан Селмони считает, что часовое искусство сейчас в принципе не зависит от экономической ситуации и вообще от внешнего мира — и именно поэтому его и можно назвать искусством. Происходящее в стенах мануфактур подчиняется своим законам с тех пор, как традиционная механика проиграла кварцу и, сойдя с пути технического прогресса, стала решать другие задачи, в первую очередь эстетические.
Тем не менее часовщики сами вовсю пользуются плодами прогресса, создавая все более сложные и изощренные детали, экспериментируя с новыми материалами и техниками. За двадцать лет, прошедших с первых презентаций SIHH, мастера накопили огромный опыт, довели до практического воплощения самые смелые из своих идей. Просто для того, чтобы все это выразить в конкретных часах, по мнению господина Селмони, нужно время. И сейчас это время пришло.
Дольше, тоньше, сложнее
В наполненных желтоватым светом залах Palexpo с утра до вечера тысячи человек перемещаются между огромными стендами восемнадцати представленных на выставке марок. Cамо понятие времени суток тут условно, поскольку многочисленные часовые новинки здесь не для того, чтобы определять по ним время, а чтобы крутить, нажимать на кнопки, рассматривать с лупой и узнавать, как эта фантастическая штука работает.
Атмосфера салона напоминает Олимпийские игры: каждый день новые рекорды. В области часового конструирования производители готовы продемонстрировать «самое-самое», соревнуясь не столько друг с другом, сколько со своими прошлыми достижениями. Этот олимпийский настрой можно было наблюдать не только у марок, непосредственно участвующих в SIHH, но и у других женевских часовых компаний, устраивавших параллельные презентации в городе.
Первое, что привлекло всеобщее внимание, — это суперсложные механизмы. Например, новый калибр 2260, спроектированный и собранный мастерами Vacheron Constantin, отличают две характеристики: крупный турбийон у отметки «шесть часов» с оригинальной кареткой, выполненной в форме мальтийского креста, и четыре попарно соединенных заводных барабана, обеспечивающих запас хода до 336 часов. Таким образом получился самый большой из существующих в мире запас хода для механизма наручных часов с турбийоном (для сравнения: запас хода Giga Tourbillon от Franck Muller составляет «всего» десять дней). Калибр 2260 помещен в круглый корпус Patrimony из розового золота диаметром 42 мм, на серебристом циферблате расположен индикатор 14-дневного запаса хода. Patrimony Traditionnelle 14 Days Tourbillon также и первая модель Vacheron Constantin, соответствующая новым стандартам Женевского клейма, введенным с этого года. Теперь, чтобы получить эту престижную маркировку, мельчайшие детали механизма и конструкции часов должны быть выполнены на высочайшем уровне качества ручной работы, что повышает коллекционную привлекательность новых моделей.
Собственный рекорд установил также и ювелирно-часовой дом Piaget. В 2010 году в честь 50-летия знаменитого калибра 12Р мануфактура представила его долгожданную современную версию — калибр 1200Р, самый тонкий в мире автоматический механизм. Через два года на его основе появился еще один мировой рекорд — самый тонкий скелетон Altiplano Skeleton Ultra Thin. Новый калибр 1200S высотой всего 2,4 мм помещен в корпус из белого золота высотой 5,34 мм. Стрелки показывают часы и минуты, запас хода составляет 44 часа.
Сохранились и тренды на укрупнение механизма и уменьшение его высоты. Так, в упомянутой выше премьере от Piaget не случайно фигурируют слова «самый тонкий» — мода на изысканные часы Extra-Plate никуда не исчезла, наоборот, в этом году нас ожидают ее ярчайшие проявления.
Так, мануфактура Audemars Piguet отмечает большую дату — 40-летний юбилей культовой коллекции Royal Oak. Как известно, на момент своего появления «Королевский дуб» был, по меркам 70-х, моделью крупной (38 мм), но изысканной. Этой линии решили придерживаться в компании и сейчас, создав, во-пер­вых, почти точную реплику исторической модели — Royal Oak Extra-Plate в корпусе диаметром 39 мм с историческим синим циферблатом, а кроме того, часы, которые вполне могут претендовать на звание рекордсмена среди ультратонких часов — Tourbillon Royal Oak Extra-Plate Squelette в платиновом корпусе 41 мм. Ее основу составляет новый калибр 2924 — ультратонкий (4,46 мм) механизм с турбийоном и автоматическим подзаводом, один из самых тонких калибров этой категории среди представленных на часовом рынке. Модель выпущена лимитированной серией 40 экземпляров.
E pluribus unum
Очевидно, что после прошлогодней паузы большинство участников салона взяли курс на усложнение механизмов, выразившееся в первую очередь в умении сочетать в одном корпусе лучшие достижения часовой механики. К турбийону добавились вечные календари, сплит-хронографы, модули мирового времени и репетиры — теперь усложнения «высшей лиги» часового искусства просто не принято представлять поодиночке (если они не устанавливают какой-то рекорд в своем классе).
Наиболее яркий пример такой синергии — Duometre a Spherotourbillon от Jaeger-LeCoultre, объединяющий достижения двух направлений: двуосный турбийон, унаследованный от Gyrotourbillon, и систему dual-wing, предполагающую наличие двух барабанов с единой системой завода, один из которых обеспечивает энергией индикацию времени, а второй отвечает за работу усложнения. Отличительной особенностью нового калибра 382 стала цилиндрическая, а не плоская спираль баланса, обеспечивающая большую точность хода. Турбийон из 105 деталей вращается не только вокруг оси своей каретки за 30 секунд, но и вокруг второй оси, наклоненной под углом 20 градусов, за 15 секунд. Секундная стрелка оснащена функцией fly-back, что позволяет мгновенно устанавливать ее в нулевое положение во время подзавода механизма и корректировки стрелок. Все это делает сферотурбийон не только одним из самых сложных и зрелищных, но и одним из самых точных среди современных механических часов.
Среди других примеров удачных объединений усложнений нужно назвать Rotonde de Cartier Minute Repeater Flying Tourbillon — минутный репетир с парящим турбийоном. В исследовательском департаменте Cartier эту модель назвали «идеальной пропорцией диаметра корпуса (45 мм), веса (32 г) и мощности (68 децибел) для воспроизведения идеального звучания». На разработку этого мануфактурного калибра 9402 MC с ручным заводом и парящим турбийоном ушло более пяти лет, и он также отвечает новым стандартам Женевского клейма.
Усложнением от дуэта Greubel Forsey оказался составной механизм GF05 GMT Tourbillon 24 Seconds. К известному механизму с турбийоном 24 Seconds, расположенным под углом 25 градусов, добавился новый модуль мирового времени. Он интересен тем, что помимо классического «кольца городов», расположенного в этой модели на задней крышке, на самом циферблате слева от турбийона помещен маленький глобус Земли, вращающийся против часовой стрелки. Так что, если с городами возникнет какая-то путаница, всегда можно приблизительно прикинуть, который час, глядя на глобус, который настраивается в соответствии с реальным положением планеты.
Кстати, неудобство, которое причинил часовщикам в прошлом году переход Москвы на постоянное летнее время, не повлияло на популярность устройства мирового времени — это усложнение по-прежнему изобиловало в коллекциях брендов. Например, мануфактура IWC вообще решила обойтись без российской столицы на циферблате новой модели Pilot’s Watch Worldtimer с 24-часовой шкалой UTC.
Наконец, своеобразным итоговым манифестом стал Tourbillon Split Seconds Compe-tition Chronograph RM 056 Felipe Massa Sapphire от infant terrible часового искусства Richard Mille. Как видно из названия, мастер объединил в одном механизме турбийон и сплит-хронограф, причем вес нового калибра RMCC1 со всеми усложнениями едва превышает 9 граммов. К тому же помещен он в сверхлегкий корпус (24 г) из сапфира, который является одним из самых устойчивых к царапинам материалов, набирая по шкале Мооса 9 баллов из 10. На изготовление корпуса ушло более 1000 часов. Впечатление часы производят неоднозначное: почти невесомые, выполненные в какой-то «пластиковой» эстетике. Еще пару лет назад никто бы не поверил, что эти часы стоят того, чтобы за них выложить полтора миллиона долларов. Но сейчас оказалось, что все пять экземпляров лимитированного выпуска к моменту премьеры уже раскуплены.
Легче, больше, быстрее
Ценители часового искусства явно стали более гибкими и открытыми, и это позволило мас­терам устремиться к мировым рекордам в совершенно неожиданных областях. Несколько лет назад из серьезных мануфактур только Audemars Piguet (с легкой руки того же Ришара Милля) отваживалась на эксперименты со сверхлегкими материалами — карбоном, алюминием и сапфиром, — тогда как в традиционной часовой среде бытовало мнение, что дорогие часы с усложнениями должны быть прежде всего увесистыми.
Ныне же вовсе не зазорно носить часы, весящие как Swatch. И, что интересно, в авангарде этой гонки снижения веса наряду с Миллем оказался и Франсуа-Поль Журн, ранее не признававший других материалов, кроме платины. F.P. Journe (его презентация проходила в здании собственной мануфактуры в Старом городе Женевы) после выпуска специального благотворительного экземпляра алюминиевого Centigraphe, средства от продажи которого пошли на помощь пострадавшим от землетрясения японцам, выпустил к январю уже регулярную серию LineSport, в которой его узнаваемые модели — Octa и Centigraphe — предстали полностью в алюминиевом исполнении, включая браслет и механизм. Когда берешь в руки эти часы весом менее 50 граммов, ощущения непередаваемые. И, как показывают первые реакции клиентов, этот новый «облегченный Журн» (хотя и не в области цены) вызывает явный интерес.
Удивительно, но часовщикам удалось пре­одолеть предубеждение клиентов и против больших часов карманного формата. Еще недавно они считались чистым анахронизмом и могли заинтересовать лишь единичных фанатов. Теперь же карманные часы стали признанным символом высокого статуса мануфактуры, хотя бы потому, что они более зрелищные и в них помещается больше усложнений. Карманные часы UR-1001 Uber Complication Zeit Device представил в Женеве Urwerk (впрочем, еще в декабре Феликс Баумгартнер привозил их в Москву). Эта огромная черная тикающая коробка, при виде которой у любого пограничника в аэропорту немедленно появится желание вызвать саперов, вмещает в себя, помимо прочего, годовой календарь с индикацией 1000-летнего цикла.
Пожалуй, самыми сложными часами, которые представил в этом году дом Cartier, можно назвать модель Montre de Poche Grande Complication Squelette, объединившую в одном корпусе три больших усложнения — турбийон, вечный календарь и однокнопочный хронограф — и выполненную в узнаваемой эстетике Mystery Clock, «магиче-ских часов», изготавливавшихся Луи Картье в 1910-1930-е годы.
И наконец, еще одно важное направление, в котором сразу две марки вышли на новый виток развития, — это скорость хронометража. Во-первых, концепт в области «самых быстрых в мире часов» традиционно представил TAG Heuer во главе с космическим инженером Ги Семоном. Марка, уже второй год проводящая собственную презентацию в павильоне Сешерон, показала фантастический Mikrogirder — хронограф, замеряющий отрезки времени с точностью до 5/10 000 секунды.
Но самый удивительный рекорд продемонстрировала Montblanc в долгожданной второй серии проекта TimeWriter: молодой мастер Бартоломео Гомила Синтес на базе калибра Minerva создал хронограф Chronographe Bi-Frequence, замеряющий время с точностью до 1/1000 секунды, но в отличие от всех предыдущих подобных концептов способный делать это в течение 45 минут.
Новые формы
Несмотря на такое обилие рекордов и исключительных механизмов, коллекции этого года продемонстрировали и некие общие тренды, которые наверняка будут иметь продолжение.
Например, среди «обычных» часовых усложнений нельзя не отметить возрастающую популярность годового календаря. Он проще вечного в изготовлении и настройке, его надо корректировать всего лишь раз в год — в феврале, поэтому такие часы доступнее и проще в повседневном использовании, чем «вечник», а впечатление на окружающих производят не меньшее. Годовой календарь сделали Parmigiani (Tonda Retrograde Annual Calendar), Girard-Perregaux (1966 Annual Calendar & Equation of Time) и вездесущий Cartier, представивший Rotonde de Cartier Annual Calendar с оригинальным трехмерным циферблатом.
Идея некоторого обмана зрения, игры линий — главный тренд в этом году. В новой коллекции Piaget Gouverneur, например, в классический круглый корпус вписан овал циферблата. Идея диалога овала и круга уже давно занимала дизайнеров Piaget, достаточно вспомнить знаменитый трансформер Magic Hours, но теперь эта художественная фишка обрела строгое мужское исполнение. «Губернатор» представлен тремя моделями с механизмами Piaget: хронограф, турбийон и популярный годовой календарь.
Выверенно ровные линии демонстрирует и новейшая версия культового «танка» Catrier — Tank Anglaise, получившая название в честь лондонского представительства Cartier. Главное отличие «английской» версии — это ровные линии корпуса с интегрированной заводной головкой. Коллекция состоит в общей сложности из 28 вариаций в корпусах трех разных размеров в розовом или белом золоте, а также в версиях с инкрустацией бриллиантами в золоте тех же цветов.
Обновила дизайн своих коллекций и Girard-Perregaux (прямоугольник серии Vintage 1945 стал идеально выгнутым), а Vacheron Constantin продемонстрировала новые современные пропорции знаменитых «бочек» Malte.
В часовую моду вернулся цвет. Бело-метал­лическая гамма существенно разбавилась яркими красными, синими циферблатами и счетчиками. IWC в рамках обновленной серии Pilot’s представила целую линию Top Gun Miramar с циферблатами и ремешками цвета хаки, а JeanRichard продемонстрировала яркую лимитированную серию Highlands Big Life с зеленым рантом. Jaeger-LeCoultre, продолжая серию юбилейных трибьютов линии Reverso, представила новую версию Grand Reverso 1931 с роскошным красным циферблатом. А самая яркая — точнее, на­оборот, самая «темная» — премьера этого года от Panerai — это модель Tuttonero в корпусе Luminor 1950, выполненном из черной матовой керамики и дополненном черным керамическим браслетом. Внутри установлен такой же беспросветно черный механизм P.9001/B на базе мануфактурного калибра Р.9001 с гальваническим черным покрытием мостов.
Оригинальный дизайнерский ход сразу привлекает внимание и к часам Radiomir California 3 Days от Panerai — они производят свежее впечатление благодаря тому, что одна половина часовой индикации выполнена римскими цифрами, а другая — арабскими. Впрочем, корни этого дизайна циферблата уходят в 30-е годы, к классическим часам, изготовлявшимся Panerai для итальянских подводников.
Как видно, главным источником вдохновения для часовых дизайнеров по-прежнему являются легендарные модели прошлого, но обращаются они с наследием достаточно вольно. Например, мануфактура из Шаффхаузена IWC в этом году обновила все три коллекции часов для пилотов: Classic Pilot, Spitfire и самую брутальную из них Top Gun, названную в честь знаменитых истребителей. И хотя на циферблаты часов вернулась разметка, напоминающая кокпит самолета, а сами часы стали крупнее в диаметре, они схожи не с винтажными военными приборами, а с современными высокотехнологичными аксессуарами.
В том же ключе продолжила воссоздавать лучшее из своего наследия и старинная женевская марка Baume & Mercier. В этом году она продолжила развивать знаменитые линии Capeland и Hampton, и, что интересно, у последней появилось важное дополнение — первые в линии часы на браслете. Новая версия, возникшая под влиянием музейного экспоната из 1940-х годов, соединяет в себе винтажную прямоугольную форму корпуса с архитектурными линиями, отражающими современный стиль жизни. Причем, по мнению главного художника Baume & Mercier Александра Перальди, именно часы на браслете сейчас возвращаются в моду, поскольку они лучше соответствуют концепции «единственного мужского украшения».
И, судя по премьерам этого года, пока что у часов нет конкурентов в этом статусе.
Лиза Епифанова
Источник: expert.ru